Я не умею пить тебя маленькими глотками.
А нужно пить, как очень горячий чай.
Медленно, с чувством и с расстановкой.
Я сжигаю снежинки. На твоих волосах.
Дыханием.
Любимый мой.
Я разучилась сражаться и быть упрямой
Мурлыкаю тебе в ладони какие-то фразы,
Музыку и стихи.
Я бы хотела знать наизусть каждую клеточку
И мне это почти удается. Я пьянею,
бледнею, теряюсь и много болтаю.
А снежинки на волосах тихонечко тают,
Сжигаясь. От чувства тебя.
И что-то там было про политику, экономику и даже что-то про автомобили.
А я не знакома ни с тем, ни с другим, ни даже с третьим.
Мечтаю только о том, чтобы потерять сознание.
Чтобы сердце не сжигалось, как те снежинки на твоих волосах.
И это моя обязанность
Быть тоньше душою, нежнее и чуточку хрупче.
Бледнеть и теряться, теряться и снова бледнеть.
И с головою кидаться
В безумных чувств круговерть.
Срываться на стихоплетство (прости, не нарочно).
А где-то в груди комочек.
Пушистого теплого счастья.
А нужно пить, как очень горячий чай.
Медленно, с чувством и с расстановкой.
Я сжигаю снежинки. На твоих волосах.
Дыханием.
Любимый мой.
Я разучилась сражаться и быть упрямой
Мурлыкаю тебе в ладони какие-то фразы,
Музыку и стихи.
Я бы хотела знать наизусть каждую клеточку
И мне это почти удается. Я пьянею,
бледнею, теряюсь и много болтаю.
А снежинки на волосах тихонечко тают,
Сжигаясь. От чувства тебя.
И что-то там было про политику, экономику и даже что-то про автомобили.
А я не знакома ни с тем, ни с другим, ни даже с третьим.
Мечтаю только о том, чтобы потерять сознание.
Чтобы сердце не сжигалось, как те снежинки на твоих волосах.
И это моя обязанность
Быть тоньше душою, нежнее и чуточку хрупче.
Бледнеть и теряться, теряться и снова бледнеть.
И с головою кидаться
В безумных чувств круговерть.
Срываться на стихоплетство (прости, не нарочно).
А где-то в груди комочек.
Пушистого теплого счастья.